Многим кажется, что я очень коммуникабельный человек. Это не так. Я живу не то чтобы анахоретом, но достаточно замкнуто. А с государством стараюсь вообще никогда и нигде не пересекаться. Если приходится, то на вопрос о прописке, спрашиваю: вам здесь, в Москве, в Штатах или в Индии? В общем, непривычный я к этому. Но вот вчера у меня был День знакомств с беларускими реалиями. Не то, чтобы я пересмотрел свое отношение к согражданам, но открыл в них много нового.
Утро
С утра мне позвонил мой товарищ. За месяц до этого я попросил его открыть кошелек в банке для сбора денег на выпуск календаря с историйками на 2018 год (кстати, календарь уже готов, становитесь в очередь, если еще там не стоите). Голос у него был напряженный.
– Слушай, я уже дважды в банк ездил, – они от меня хотят какой-то информации, а я ничего понять не могу.
В отделении банка нас встретили два юных создания. Невинные как дети, они попросили нас предоставить информацию обо всех тех, кто жертвовал средства на наш прекрасный календарь и документы о том, куда пошли деньги.
Можно я утаю то, что сказал им в ответ?
Ужас в том, что, кажется, даже после объяснений ни они, ни их начальница не поняли, что пытались нарушить все мыслимые и немыслимые законы нашей прекрасной родины.
– От нас эту информацию требует центральный офис, – сказала заведующая и, естественно, отказалась сообщать фамилию чиновника.
– А вы знаете, что такое краудфандинг? – в свою очередь спросил я.
Девушки переглянулись.
– А с документами, которые регламентируют процесс дарения, вы знакомы?
– Какими документами? – удивилась начальница.
– А с правилами распространения личной информации?!
– ...? - молчание было мне ответом.
Тем временем девушки выяснили в центральном офисе, что достаточно устного объяснения, с чем связан наш проект. В банке мы с приятелем пробыли больше часа. Для него эта поездка была третьей.
– Вы понимаете, что вопрос о том, что станет результатом проекта и ответ на него – календарь, заняли бы ровно две минуты в телефонном разговоре? – спросил я.
Нет, они не понимали. И в их взглядах явно читалась тревога: пойдет в Нацбанк писать жалобу, как обещал, или нет?
Вечер
Вечером я пошел отправлять календари за рубеж. После долгих взвешиваний, выбора способа отправки и обсуждения расценок мне было предложено заполнить бумаги. Всего – восемь. Шесть из них – таможенные декларации. Наверное, я выглядел глуповато, но я и в самом деле не мог себе представить, что в 21 веке граждане столицы IT-шной Европы (не я сказал) вручную, в шести экземплярах должны заполнять что бы то ни было.
– А копирка у вас есть? – изо всех сил сдерживаясь, и оттого как-то робко спросил я.
– Запрещено! – устало ответила заведующая.
И тут я таки сорвался. Я взывал к человеческому достоинству, говорил, что это позор, что даже при советской власти была копирка, что люди не должны быть до такой степени бездумными рабами и много чего еще.
– Отправлять будете? – тихо спросила меня девушка в окошке и начала за меня заполнять копии. А заведующая тем временем (тоже милая, в общем, женщина) рассказывала мне о том, что беларуская почта держит какое-то переходящее знамя (!) от объединения почтовых организаций Европы...
Я тихо вышел из отделения и пошел по лунной дорожке прямо к звездам. И долго-долго, как в замедленной съемке, удалялась от меня зеленая лужайка с овцами, похожими друг на друга, словно нарисованными под копирку. Они задирали головы и с удивлением смотрели на идиота, который научился ходить по воздуху, но так и не освоил за жизнь навыки заполнения таможенных деклараций.
